Литературно-исторические заметки юного техника

Ptiburdukov.RU
сегодня8декабря2024

Наверх

29 декабря 1885 года (139 лет назад) родился Я.А. Слащёв-Крымский



Я.А. Слащёв-Крымский

     29 декабря (по другим данным – 12 декабря) 1885 года родился Яков Александрович Слащёв-Крымский (в старой орфографии – Слащов) – белогвардейский генерал-вешатель, который стал для М. Булгакова прообразом генерала Романа Хлудова из пьесы «Бег».

     Белое движение, как и сообщество его противников - пламенных революционеров, безусловно, составляли разные люди. Великая Русская Смута начала XX века подняла на поверхность и сделала героями, как разного рода политических авантюристов, так и действительно ярких, талантливых политиков, военачальников, общественных деятелей.

     В гражданской борьбе с обеих сторон принимали участие и благородные рыцари «без страха и упрёка» (С.Л. Марков, М.И. Фрунзе), и военные авантюристы (генерал Покровский, Булак-Балахович), и бандиты-самостийники (Н. Махно, С. Петлюра), и те военачальники, чей талант раскрылся только на полях кровопролитных сражений (Чапаев, Кочубей, генералы Шкуро, Улагай, Слащёв).

     До революции и Гражданской войны Яков Александрович Слащёв проделал вполне стандартный путь русского офицера: окончил Павловское военное училище в Санкт-Петербурге, Николаевскую академию Генерального штаба, но без права причисления к Генеральному штабу. Булгаков, судя по обращенным к Хлудову словам Чарноты: «Рома, ты генерального штаба! Что ты делаешь?! Рома, прекрати!», (речь идет о бессудных казнях), позволяет персонажу достичь больших успехов в Академии, чем его прототипу. Слащёв окончил академию по 2-му разряду со средним балом менее 10, а к офицерам Генерального штаба причислялись окончившие по 1-му разряду, со средним балом 10 и выше.

     С 1912 года Слащёв преподавал тактику в Пажеском корпусе. Первым браком он был женат на дочери командира лейб-гвардии Финляндского полка, генерал-лейтенанта Владимира Аполлоновича Козлова (1856-1931) Софье. 18 января 1915 года у супругов родилась дочь Вера. Протекция тестя, возможно, способствовала карьере Слащёва. В составе лейб-гвардии Финляндского полка он принял активное участие в Первой мировой войне, прошёл путь от командира роты до командира батальона. Был пять раз ранен и дважды контужен, награждён Георгиевским оружием и орденом Св.Георгия 4-ой степени. С 1917 года – в Добровольческой армии. В январе 1918 года полковник Слащёв был послан генералом М.В. Алексеевым на северный Кавказ для создания офицерских организаций и пополнения кадрами Добровольческой армии. Затем Слащёв принимал участие в партизанских действиях отряда полковника А.Г. Шкуро (исполнял должность начальника его штаба), кубанских формированиях Улагая, командовал дивизиями и 3-м сводным Армейским корпусом. С 1918 по 1920 год Слащёв всё время находился в строю, был неоднократно ранен. В 1919 году за храбрость и боевые отличия произведён командованием ВСЮР в генерал-майоры.

     Когда Вооружённые Силы Юга России, после разгрома Красной Армией под Орлом и Кромами, отступали на Кавказ, Я.А. Слащев со сводными отрядами 3-его Армейского корпуса занял Крым и организовал эффективную оборону его перешейков. Он был безраздельным властителем Крыма, пока Военный совет не избрал новым Главнокомандующим П.Н. Врангеля. Генерал Слащёв это совещание, как известно, демонстративно проигнорировал.

Слащёв и Врангель

     Уже летом 1920 года генерал Слащёв пытался создать новую оппозицию врангелевскому командованию, открыто заявляя о своих взглядах на ведение дальнейших боевых действий против красных. Фактически в Крыму повторилась ситуация противостояния Врангеля-Деникина в 1919 году. Слащёв, как и раньше Врангель, памфлетировал злобными рапортами ставку Главнокомандующего, пытаясь доказать правильность своей стратегии обороны Крыма. Врангель, под избрание которого западные союзники обещали дальнейшую поддержку белому воинству, по рукам и ногам был связан этими обязательствами. Слащев же считал себя обязанным не Антанте, а собственному полководческому таланту: поляки наступают на красных с Запада, так надо ударить с юга им навстречу. Но Врангель получает прямые указания из Парижа: ударить всеми силами на Донбасс. Именно там до революции французам принадлежало немало шахт и заводов, а интересы сохранения и приумножения своих капиталов для них были важнее напрасно пролитой русской крови. Врангель был реалистом и отлично понимал: Слащёв прав, но ссориться с Францией нельзя. Из Франции в Крым шли основные поставки оружия и обмундирования. В Крыму нет никаких ресурсов, и без поддержки союзников белый полуостров обречён на скорую гибель.


Нина Нечволодова («юнкер Нечволодов»)

     Яков Александрович отличался не только своеволием и строптивостью в отношениях с вышестоящим начальством, но и вызывающей экстравагантностью во внешнем поведении. Его нелепый костюм (часто какой-нибудь особенно яркий гусарский ментик в сочетании с генеральскими лампасами), женитьба на дочери красного офицера, которую он держал при себе под видом ординарца Нечволодова, а также наркомания и любовь к кровавым расправам часто шокировали командование Русской Армии. Летом-осенью 1920 года П.Н. Врангелю удобнее было воспринимать рапорты и «оригинальные» проекты Слащёва не иначе как бред сумасшедшего.

     В своих воспоминаниях Главнокомандующий отмечал:

     «Хороший строевой офицер, генерал Слащев, имея сборные случайные войска, отлично справлялся со своей задачей. С горстью людей, среди общего развала, он отстоял Крым. Однако, полная, вне всякого контроля, самостоятельность, сознание безнаказанности окончательно вскружили ему голову. Неуравновешенный от природы, слабохарактерный, легко поддающийся самой низкопробной лести, плохо разбирающийся в людях, к тому же подверженный болезненному пристрастию к наркотикам и вину, он в атмосфере общего развала окончательно запутался. Не довольствуясь уже ролью строевого начальника, он стремился влиять на общую политическую работу, засыпал ставку всевозможными проектами и предположениями, одно другого сумбурнее, настаивал на смене целого ряда других начальников, требовал привлечения к работе казавшихся ему выдающимися лиц…»

Врангель П.Н. Записки. Ноябрь 1916 г. - ноябрь 1920 г. Воспоминания. Мемуары. - Минск, 2003. т. 11. с. 22-23

     Вот ещё весьма показательный отрывок из воспоминаний последнего Главкома, посвящённый Я.М. Слащёву:

     «…Слащев жил в своем вагоне на вокзале. В вагоне царил невероятный беспорядок. Стол, уставленный бутылками и закусками, на диванах - разбросанная одежда, карты, оружие. Среди этого беспорядка Слащев в фантастическом белом ментике, расшитом желтыми шнурами и отороченном мехом, окруженный всевозможными птицами. Тут были и журавль, и ворон, и ласточка, и скворец. Они прыгали по столу и дивану, вспархивали на плечи и на голову своего хозяина.

     …Я настоял на том, чтобы генерал Слащев дал осмотреть себя врачам. Последние определили сильнейшую форму неврастении, требующую самого серьезного лечения. По словам врачей последнее возможно было лишь в санатории и рекомендовали генералу Слащеву отправиться для лечения заграницу, однако все попытки мои убедить его в этом оказались тщетными…»

Врангель П.Н. Записки. Ноябрь 1916 г. - ноябрь 1920 г. Воспоминания. Мемуары. - Минск, 2003. т. 11. с. 236-137

     У себя, в белом стане, а тем более, в красном, генерал Слащёв удостоился сразу нескольких званий и прозвищ: «генерал Яша», «Слащёв-Крымский», «Слащёв-вешатель», позже, в эмиграции «Генерал-предатель крымский». О нём говорили как с содроганием, так и с симпатией. Интересно, что Слащёв лично подписал более сотни приговоров к повешению, но половину его жертв составляли вовсе не враги-противники (подпольщики-большевики, комсомольцы и др.). Этой «чести» удостоились свои же белые, пойманные на мародерстве, грабежах, хищениях, допустившие дезертирство или трусость на фронте. Так, в игорном доме Симферополя (на углу Пушкинской и Екатерининской улиц), Слащёв лично арестовал трёх офицеров, ограбивших еврея-ювелира и велел их тут же повесить. Он казнил солдата за гуся, украденного у крестьянина. Не посчитался даже с полковничьими погонами и вздёрнул за трусость опекаемого Врангелем полковника, приговаривая: «Погоны позорить нельзя».

     Слащёв не давал спуску и любителям «весёлой жизни». Чего стоят его приказы, расклеиваемые по всему Крыму летом 1920 года: «...Опечатать винные склады и магазины. Буду беспощадно карать… На всей территории Крыма запрещаю повсеместно азартную карточную игру. Содержателей всех притонов покараю не штрафами, а как прямых пособников большевизма… Пока берегитесь, а не послушаетесь – не упрекайте за преждевременную смерть… Генерал Слащёв».

     С фронта генерал рассылал настенные бюллетени, содержащие не менее экзотичные фразы: «…Безобразие! Посмели дать себя атаковать, не атаковали сами… Приказываю: ни шагу назад, а в атаку вперёд! Где потребует обстановка, выеду сам… Подтверждаю: из Крыма не уйду! Из двух армий противника одну разгромил, берусь за вторую. Доволен молодецкой работой добровольцев и казаков… Население спокойно, но инертно. Нужна изюминка… Генерал Слащёв».

     Необходимо отметить, что в самый драматический момент сражений, когда красные напирали, генерал Слащёв под Чонгарской Гатью отдал приказ юнкерам построиться в колонну, а музыкантам играть марш. Под ураганным артиллерийским огнём красных, развернув российское знамя, он лично пошёл с юнкерами в атаку. Этот эпизод, впоследствии упомянутый Булгаковым в пьесе «Бег», отнюдь не является ни литературным преувеличением, ни выдумкой автора.

Эмиграция

     После эвакуации Русской Армии из Крыма Слащёв встал в открытую оппозицию Главнокомандующему и его окружению. Он открыто и публично осуждал Врангеля за сдачу полуострова, опускаясь до прямых оскорблений в его адрес. Суд чести уволил генерала Слащёва из Армии без права ношения мундира. В ответ на решение суда в январе 1921 года бывший властитель Крыма издал брошюру «Требую суда общества и гласности. Оборона и сдача Крыма (Мемуары и документы)».

     Этой брошюрой Слащёв пытался привлечь к себе внимание эмигрантской общественности, оправдать и объяснить некоторые свои «странные» с точки зрения командования решения и поступки. Однако неуравновешенное поведение, а также резкие выпады лично против Врангеля сделали генерала настоящим изгоем в эмигрантской среде.

     В Константинополе Слащёв влачил нищенское существование, занимаясь огородничеством и разведением индюшек. Ещё с 1919 года он пристрастился к наркотикам. Морфий позволял генералу переносить сильные боли, которые являлись следствием полученного ранения. Позднее Слащёв начал употреблять кокаин. Наркомания, лежавшая в основе его экстравагантного поведения в крымский период, возможно, стала основным побудительным мотивом для возвращения генерала в Советскую Россию.

Возвращение

     Я.М. Слащёв был единственным из видных белых военачальников, кому разрешили вернуться на родину и существовать там не на положении узника лубянских застенков. Бывшему белогвардейцу даже позволили написать книгу воспоминаний «Белый Крым», которая разошлась в Советской России огромным тиражом и потом часто переиздавалась.

     Слащёв нелегально прибыл в Севастополь 11 ноября 1921 года на пароходе итальянской компании «Жан». Вместе с ним вернулись в Россию генерал-майор А. Мильковский, полковник Э. Гильбих, гражданская жена генерала Н. Н. Нечволодова (Слащёва), её брат капитан князь Трубецкой и брат одного из организаторов возвращения А. Баткин. Несколькими днями раньше прибыли бывший начальник личного конвоя Слащёва полковник М. Мезерницкий и капитан Б. Войнаховский.

     А уже 20 ноября 1921 г. «Известия» опубликовали обращение генерала Я.А. Слащёва к офицерам и солдатам армии Врангеля:

     «С 1918 года льется русская кровь в междоусобной войне. Все называли себя борцами за народ. Правительство белых оказалось несостоятельным и не поддержанным народом — белые были побеждены и бежали в Константинополь. Советская власть есть единственная власть, представляющая Россию и ее народ. Я, Слащев-Крымский, зову вас, офицеры и солдаты, подчиниться Советской власти и вернуться на Родину».

     Насколько искренними были обращения Слащёва – судить сложно. Но бывший властитель Крыма был популярен. Многие белые воины поверили ему и амнистии ВЦИК, объявленной 3 ноября 1921 года. Расчёт ВЧК оказался верным: простые офицеры и солдаты рассудили, что, если Советы простили преступления кровавого палача, то более мелкие проступки вообще не будут ставить в строку. В действительности многие из «раскаявшихся» белогвардейцев из окружения Я.М. Слащёва были репрессированы и погибли в чекистских застенках. Та же участь постигла почти всех, кто вернулся из эмиграции, поверив призыву амнистированного предателя.

     В 1921-1929 годах Слащёв не занимал в Красной Армии никаких командных должностей. С июня 1922 года он преподавал в школе тактики высшего комсостава «Выстрел».

     По воспоминаниям будущего красного генерала П.И. Батова,

     «Преподавал [Слащёв] блестяще, на лекциях народу полно, и напряжение в аудитории было порой как в бою. Многие командиры — слушатели сами сражались с врангелевцами, в том числе и на подступах к Крыму, а бывший белогвардейский генерал не жалел ни язвительности, ни насмешки, разбирая ту или иную операцию наших войск».

     Рассказывают, что во время разбора на занятиях советско-польской войны 1920 года Слащёв в присутствии советских военачальников заявил о тупоумии красного командования в ходе военного конфликта с Польшей. Присутствовавший в аудитории С.М. Буденный выхватил револьвер и несколько раз выстрелил в сторону преподавателя, но не попал. Слащёв подошел к красному командиру и назидательно сказал: «Как вы стреляете, так вы и воевали…»

     Возможно, что этот эпизод является историческим анекдотом, но, принимая во внимания особенности личности Я.М. Слащёва, выглядит вполне вероятным.

Убийство Я.А.Слащева

     «11-го января, как у нас сообщалось, в Москве на своей квартире убит бывший врангелевский генерал и преподаватель военной школы Я.А. Слащев. Убийца, по фамилии Коленберг, 24-х лет, заявил, что убийство им совершено из мести за своего брата, казненного по распоряжению Слащёва в годы гражданской войны. Я.А. Слащев с 1922 года, с момента добровольного своего перехода на службу в красную армию, работал преподавателем тактики на курсах "Выстрел". Я.А. Слащев происходил из дворян. Службу свою в царской армии он начал с 1902 года. В 1911 году он окончил академию генерального штаба и, отказавшись от зачисления по генеральному штабу, перешел на службу в Пажеский корпус, где преподавал военные науки до начала мировой войны. Войну он начал в должности командира роты, а в 1916 году был назначен командиром полка. В гражданскую войну Я.А. Слащев был на стороне белых. В армии Деникина он занимал пост главнокомандующего войсками Крыма и Северной Таврии, впоследствии же при Врангеле был назначен командиром отдельного корпуса. Во время пребывания в Крыму Слащев жестоко расправлялся с рабочими крестьянами. Не поладив с Врангелем по мотивам служебного и личного характера, он был отозван и уехал в Константинополь. В Константинополе Врангель разжаловал Слащева в рядовые. В 1922 году Слащев добровольно возвращается из эмиграции в Россию, раскаивается в своих преступлениях перед рабочим классом и амнистирован советским правительством. С 1922 г. добросовестно работает преподавателем в "Выстреле" и сотрудничает в военной прессе. Недавно им был сдан в печать труд "Общая тактика". В связи с убийством производится следствие. Вчера в 16 ч.30 мин., в московском крематории состоялась кремация тела покойного Я.А.Слащева.»

("Известия" 15 января 1929 года)

     Эта заметка из центральной советской газеты была повторена многими эмигрантскими изданиями. Берлинский «Руль» и рижское «Слово» перепечатали сообщение практически дословно. И органы ОГПУ, и эмиграцию устраивала версия о личной мести «раскаявшемуся» Слащёву некоего еврейского юноши Лазаря Коленберга. Был ли Коленберг сумасшедшим мстителем-одиночкой или являлся орудием в руках ОГПУ – историки спорят и по сей день.

     Следствие по делу Коленберга продолжалось почти шесть месяцев. Вначале им занялось ОГПУ, поскольку не исключалась политическая подоплека убийства. Затем все материалы были переданы в Московскую губернскую прокуратуру, которая признала убийцу невменяемым и на этом основании вынесла вердикт о прекращении дела. После этого материалы расследования снова вернули в ОГПУ, где, проведя дополнительную проверку некоторых фактов, наконец, вынесли окончательное заключение. Оригинал этого документа за подписью сотрудника контрразведывательного отдела ОГПУ Гурского историки обнаружили в Центральном архиве МВД России. Из него следовало, что Слащёва убил именно Коленберг Лазарь Львович, выстрелом из револьвера.

     Не исключено, что ОГПУ само помогло мстителю найти свою жертву. Уже через год, в 1930 году, под личным руководством тогдашнего главы этого ведомства В. Р. Менжинского (1874-1934) была проведена операция под кодовым названием «Весна». В ходе операции было арестовано около 5 тыс. бывших царских и белых офицеров, служивших в Красной Армии, а еще с середины 20-х началось их ускоренное увольнение в запас. Слащёва, в связи с поднятым вокруг его имени шумом, было бы неудобно ни арестовать, ни отставить от службы. Он являлся крайне «неудобной фигурой», прожить мог ещё долго, и ОГПУ решило избавиться от белого генерала иным, менее скандальным способом.

     Посмертно, в 1929 году, была издана книга Я.А. Слащёва «Мысли по вопросам общей тактики: из личного опыта и наблюдений». Кроме того, Слащёв опубликовал ряд статей в советской военной периодике и сборниках.

Образ Слащёва в искусстве

     Фигура генерала Слащёва оказалась настолько яркой, противоречивой, богатой самыми разными красками, что нашла своё воплощение в драматургии, кинематографе и целом ряде художественных произведений конца 1920-ых годов.


В. Дворжецкий в роли Хлудова, к/ф "Бег", Мосфильм, 1970

     Интересно, что в 1925 году ассоциация «Пролетарское кино» собиралась делать художественный фильм «Врангель». Я.А. Слащёв был приглашен в качестве военно-технического консультанта сценария Л. О. Полярного и М. И. Перцовича, а также на роль «генерала Слащова-Крымского». Роль ординарца должна была сыграть вторая жена Слащёва Нина Николаевна Нечволодова.

     В известной пьесе М. Булгакова «Бег» образ генерала Слащёва был поделен автором сразу между тремя персонажами белого лагеря. Де Бризару достался невообразимый костюм и явные садистские наклонности генерала; на долю Григория Чарноты выпало безупречное военное прошлое и походно-полевая жена «казачок» Люська; Роман Валерьянович Хлудов воплотил в себе трагедию больной совести раскаявшегося палача.

     Булгаковский Хлудов-вешатель публично каялся за генерала Слащёва со сцены. Однако его реальный прототип, при всех слухах о его «раскаянии» и настойчивой советской рекламе, был далёк от посыпания головы пеплом и последующего самоубийства. Как свидетельствуют воспоминания Слащёва, бывший белый генерал не испытывал мук совести ни по поводу своих преступлений в Крыму, ни по поводу измены Белому Делу и предательства вчерашних соратников. Своим возвращением и активной агитацией уже после Гражданской войны он подвёл под чекистские пули сотни, а может быть, тысячи людей. Тем не менее, руками ОГПУ или самого Провидения, «искупительная жертва» состоялась. Слащёв получил сполна и по заслугам. Бог ему судья.

Елена Широкова

Использованы материалы:

Булгаковская энциклопедия. — Академик. 2009.

Сайт Хроно.ру

ЖЖ milewski-igor



Идея, дизайн и движок сайта: Вадим Третьяков
Исторический консультант и литературный редактор: Елена Широкова
2006-2019

полная версия сайта