25 ноября 1881 года (143 года назад) родился П.Н. Шатилов

     25 ноября (13 ноября по старому стилю) 1881 года родился Павел Николаевич Шатилов — генерал от инфантерии (1920), начальник штаба Главнокомандующего Русской Армией П.Н. Врангеля, самая противоречивая и таинственная фигура среди участников Белого движения.

П.Н. Шатилов

     До сего дня среди историков нет однозначного мнения ни о роли генерала Шатилова в событиях Гражданской войны, ни о его деятельности в эмигрантский период. В 1920-ые годы он был наиболее близким соратником Врангеля, многие считали Шатилова его возможным преемником на посту председателя РОВС. Однако последующие расхождения Врангеля с близким ему генералом, подозрения П.Н. Шатилова в связях с ОГПУ-НКВД, его участие во «внешней» работе эмигрантов в Советском Союзе породили массу всевозможных слухов, домыслов, обвинений. Вплоть до начала Второй мировой войны Шатилов занимал важные посты в эмигрантских военных организациях, талантливо «отмывался» от всех обвинений в свой адрес, благополучно пережил и арест гестапо, и десятимесячное заключение, и последующие нападки советских спецслужб.

     Кто он: герой, сумевший пройти через все испытания, или предатель, продавшийся за тридцать серебреников органам ВЧК-ОГПУ-НКВД?

     В данной статье мы не ставим себе целью ни оправдание, ни обличение «предателя Белого Дела» генерала Шатилова. У всех его обвинителей и сегодня, кроме слухов, нет ни одного достоверного факта, способного доказать причастность бывшего начштаба Врангеля к преступлениям ОГПУ-НКВД в 1930-е годы. Полное оправдание П.Н. Шатилова невозможно по той же причине.

     Павел Николаевич Шатилов родился в Тифлисе, в дворянской семье. Его дед и отец были генералами. Отец — Николай Павлович Шатилов (1849—1919), помощник по военной части наместника на Кавказе, член Государственного совета.

     Шатилов получил образование в 1-м Московском кадетском корпусе, окончил Пажеский корпус (первым в своём выпуске) и Николаевскую академию Генерального штаба (1908). В академии он учился вместе с бароном П. Н. Врангелем, с которым впоследствии поддерживал дружеские отношения.

     В 1900-1904 годах Шатилов служил в лейб-гвардии Казачьем полку в чине хорунжего. С началом Русско-японской войны перевёлся по собственному желанию в 4-й Сибирский казачий полк. Участник боёв в Маньчжурии. Был ранен в правую ногу. За боевые отличия награждён шестью орденами: Святой Анны 4-й степени (1904); Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом (1904); Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом (1904); Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом (1905); Святого Станислава 2-й степени с мечами (1905); Святой Анны 2-й степени с мечами (1905).

     В 1908—1910 годах капитан Шатилов командовал ротой в 1-м Хоперском полку, затем был помощником старшего адъютанта (в разведывательном отделе) штаба Кавказского военного округа. С марта 1914 года — исполнял обязанности помощника делопроизводителя Главного управления Генерального штаба.

     Во время Первой мировой войны уже подполковник П.Н. Шатилов служил в штабах 7-й и 8-й кавалерийских дивизий. В 1915 году штаб 8-ой кавалерийской дивизии был расквартирован в деревне Моравина. В момент, когда на штаб и охранявшую его знамённую сотню казаков была направлена с тыла атака 2-х германских эскадронов, подполковник Шатилов, во главе спешно собранной им конной части вступил в бой и спас свой штаб и сотню от полного уничтожения. За проявленную храбрость и оперативные действия в бою Шатилов был награждён Георгиевским оружием и орденом Святого Георгия 4-й степени, а в декабре 1915 года произведён в полковники.

     В августе 1916 года он возглавил штаб 2-й Кавказской кавалерийской дивизии. Однако уже в декабре 1916 года полковник оставляет штабную работу и становится командиром Черноморского казачьего полка во 2-й Кавказской казачьей дивизии. С 1917 г. — генерал-майор (?). С сентября 1917 г. — исполняет должность генерал-квартирмейстера штаба Кавказского фронта. В сентябре — декабре 1917 года Шатилов находился в заключении в тифлисской тюрьме за поддержку выступления генерала Л. Г. Корнилова. Награждён орденом Святого Георгия 3-й степени приказом по Кавказскому фронту от 27 марта 1918 года (за отличия в делах против неприятеля, оказанные, будучи командиром 1-го Черноморского казачьего полка).

     В 1933 году в кругах белой эмиграции имела место дискуссия по поводу правомерности производства Шатилова в генералы, а также получения им столь высокой награды в условиях отсутствия в России верховной власти. Кроме того, 27 марта 1918 года Кавказского фронта уже фактически не существовало (!)

     Генерал Махров, который недолгое время занимал пост начальника штаба ВСЮР у Деникина, а затем служил у Врангеля, неоднократно иронизировал по поводу любви генерала Шатилова к разного рода наградам. В своей книге «В Белой армии генерала Деникина» Махров представляет совершенно иную версию «подвигов» Шатилова в период Русско-японской и Первой мировой:

     Генерал Деникин в эмиграции также опубликовал статью "Чин и орден генерала Шатилова", где доказывал его самозванство.

     Однако глава Русского Общевоинского Союза генерал Е. К. Миллер заявил, что подобные обвинения следует оставить без внимания. В любом случае, не подвергались сомнению военные заслуги полковника Шатилова в боях у Битлиса, за которые он и был награждён.

     Борис Прянишников – публицист, писатель, белоэмигрант, автор книги «Незримая паутина» практически бездоказательно обвинял Шатилова в измене Белому движению, называя его агентом ОГПУ-НКВД. В своей книге он даёт весьма яркий портрет генерала:

     «Острого, но холодного ума, очень способный, больших военных знаний и опыта, отличавшийся редким самообладанием, умевший, когда нужно, быть обаятельным с собеседником, Шатилов был выдающимся офицером генерального штаба, блестящим кавалерийским начальником, отличным знатоком разведывательной и контрразведывательной работы.»

     Шатилов вступил в Добровольческую армию лишь в конце 1918 года. Он привез в Екатеринодар сведения штаба прежней Кавказской армии о сохраненной разведывательной сети на Кавказе. Но в марте 1918 года Кавказская армия фактически прекратила свое существование. Более того, начальник штаба Кавказской армии генерал-лейтенант Болховитинов Л.М., непосредственный начальник Шатилова, уже в начале 1918 года был мобилизован большевиками и получил пост начальника штаба Кубанской армии Кубанской Советской Социалистической Республики. Где был до декабря 1918 года Шатилов? Этот вопрос ему задавали не раз, но исчерпывающего ответа вопрошающие так и не получили.

     В условиях, когда каждый человек был на счету, Деникин назначил офицера с весьма «тёмным» прошлым начальником 1-й конной дивизии в конном корпусе генерала Врангеля (приятеля Шатилова по Николаевской академии). Это не было чем-то необычным или из ряда вон выходящим. В конце концов, и Врангелю, когда он появился в штабе добровольцев после ареста большевиками в Ялте, тоже поверили на слово. Генерал Шатилов не словами, а делами подтвердил своё желание бороться за Белое Дело. Уже 7 января 1919 года войска под его командованием взяли город Георгиевск, затем ими была разгромлена минералводская группа Красной армии и заняты Терская область и Дагестан. Весной 1919 года генерал отличился во время операции в районе реки Маныч, завершившейся разгромом 30-тысячной красной группировки. За эти бои П.Н. Шатилов был произведён в генерал-лейтенанты и назначен командиром 4-го конного корпуса.

     Летом 1919 года П.Н. Шатилов также проявил себя как талантливый военачальник в боях за Царицын. Он возглавлял штаб Кавказской армии Врангеля, затем Добровольческой армии. После конфликта Врангеля с Деникиным, в феврале 1920 года Врангель и Шатилов были отчислены от службы, подали в отставку и уехали в Константинополь.

     На данном этапе «константинопольская парочка» уже не рассматривалась вчерашними соратниками и союзниками как претенденты на возглавление Белого движения. После Новороссийской катастрофы дело считалось проигранным. Деникин сам подал в отставку. На пост Главкома ВСЮР претендовал А.П. Кутепов, а возглавляемое генералом Сидориным казачество вообще отказывалось подчиняться Главкому с баронским титулом. Ни у Врангеля, ни у Шатилова в те дни не было никаких реальных планов по выходу из сложившейся ситуации.

     Б. Прянишников в уже упомянутой нами книге так описывает эти события и отношение к ним Шатилова:

     В избрании Главнокомандующим ВСЮР именно П.Н. Врангеля определяющую роль сыграла обещанная союзниками материальная помощь. После заседания Военного совета в марте 1920 года Врангель стал Главкомом, а Шатилов был назначен его помощником. 21 июня, в результате преобразования ВСЮР в Русскую Армию, Шатилов встал во главе её штаба. Врангель высоко оценивал своего ближайшего соратника: «…блестящего ума, выдающихся способностей, обладая большим военным опытом и знаниями, он при огромной работоспособности умел работать с минимальной затратой времени».

     Впрочем, автор книги «Врангель в Крыму» Николай Росс оценивает деятельность Шатилова в этот период более сдержанно: «Нельзя, впрочем, не заметить, что на фоне его прежней карьеры деятельность Шатилова в Крыму представляется несколько пассивной. Как и до него начальник штаба Деникина (И.П. Романовский – Е.Ш.), Шатилов возбудил против себя немало нареканий. Ген. Слащёв утверждает, что он слыл склонным к интригам и небезразличным к деньгам. Растущая непопулярность ген. Шатилова объяснялась, хотя бы отчасти, его большой личной близостью к ген. Врангелю и предполагаемым необъективным отношением последнего к нему.»

     Современники и люди, близко знавшие Шатилова, не раз называли его «хитрым лисом», который сумеет выпутаться из любой ситуации. Например, Шатилов умудрился остаться близким другом и начальником штаба Главнокомандующего даже после провала операции с высадкой десанта Улагая на Кубани.

     Сторонники версии о том, что Шатилов с самого начала был «засланным казачком» в окружении Врангеля, прямо обвиняют начальника штаба в этой неудаче:

     Вопрос о роли Шатилова в Кубанской операции неоднократно поднимался его противниками в 1930-е годы. От случая к случаю в Париже выходила газета «Единый фронт», редактируемая старшим лейтенантом Черноморского флота А. Н. Павловым. Узнав о начавшемся возвышении Шатилова в РОВС, 30.09.1932 года Павлов отправил письмо генералу Миллеру. Копии письма он послал генералам Деникину, Богаевскому, Неведовскому и адмиралу Русину. В резких выражениях Павлов обвинял Шатилова в предательском руководстве войсками во время апрельских десантных операций из Крыма в Северную Таврию. Павлов утверждал, что Шатилов отправил из Севастополя капитана Зерена с полномочиями за своей подписью для переговоров с Троцким об условиях сдачи армии в Крыму. По его словам, Зерен был переправлен из Керчи на советскую сторону и вернулся в Крым с красными победителями, учинившими под предводительством Белы Куна «Варфоломеевскую ночь» оставшимся белым офицерам. Угрожая опубликовать в печати эти сведения, Павлов настоятельно предлагал генералу Миллеру запретить Шатилову выступать от имени РОВС, выгнать его из рядов РОВС и заняться проверкой его деятельности. Миллер оставил это письмо без ответа, посчитав его очередной провокацией. В его глазах утверждения старшего лейтенанта флота и редактора сомнительной газетёнки никак не могли перевесить личного отношения к Шатилову самого Врангеля. Кроме того, в эмигрантской печати подобных «кляуз» на окружение Миллера строчилось без счёта.

     Связи генерала Шатилова с советской разведкой через капитана Зерена отчасти подтверждаются материалами многотомника «Русская Военная Эмиграция», изданного Институтом истории Министерства обороны, Федеральной Службой Безопасности и Внешней Разведкой Российской Федерации в 1998 году. Однако те же «рассекреченные» материалы ФСБ свидетельствуют о том, что врангелевская контрразведка, во главе которой в эмиграции действовал именно Шатилов, зародилась уже в Крыму. И если было всё, как описывает Павлов, то получается, что П. Н. Врангель либо был круглым дураком, либо отлично знал о связях своего начальника штаба с красными (возможно, сам приказал войти с ними в контакт).

     Ранней осенью 1920 года Польша заключила перемирие с правительством Ленина. Армия Врангеля осталась в полном одиночестве, но продолжала сопротивляться. Исход неравной борьбы легко было предвидеть. Дабы не повторить ошибок деникинского командования, по приказу Врангеля командующий Черноморским флотом вице-адмирал Кедров, генералы Шатилов, Стогов и Скалон разработали план эвакуации войск и гражданских беженцев из Крыма. По воспоминаниям очевидцев, Севастопольская эвакуация 1920 года выгодно отличалась от трагедии в портах Новороссийска и Одессы весной того же года. Армия и практически все желающие смогли спокойно покинуть полуостров. Врангель вывез из Крыма 75 тысяч воинов и более 60 тысяч гражданских беженцев. Генерал-лейтенант Шатилов руководил успешной эвакуацией Русской Армии из Крыма, за что был произведён Врангелем в генералы от кавалерии.

     Продолжение «биографии» П.Н. Шатилова в произведениях Прянишникова и его последователей (В. Клавинг, А.К. Шкаренков) напоминает собой, скорее, речь обвинителя на суде. Однако построена эта речь исключительно на непроверенных фактах, анекдотах и слухах, весьма популярных в среде эмигрантов. В. Клавинг в своей небезызвестной книге «Гражданская война в России: Белые армии», изданной в 2003 году, вслед за Прянишниковым утверждает, что практически все лидеры белой эмиграции так или иначе были связаны с органами ОГПУ-НКВД. Книга В. Клавинга, который не является историком и не имеет достаточной подготовки для работы с историческими источниками, вызвала ряд справедливых нареканий у современных исследователей. Она буквально пестрит вопиющими историческими ошибками и неточностями, а «образные выражения» и «газетные утки» подчас заменяют в данном «исследовании» ссылки на реальные факты и документы. Согласно Клавингу, даже известные, прославившиеся своими подвигами белые генералы в реальной жизни все, как один, оказались слабыми людьми, спасовавшими перед отверженностью, трудностями адаптации и нищетой на чужбине. Одни "добровольно" возвратились в Россию, других похитили и уничтожили, а остальные просто продались большевикам сначала как "агенты влияния", а позже — как обычные агенты НКВД. К последним, по его мнению, принадлежал и П.Н. Шатилов.

     Б. Прянишников в своей чуть менее образной монографии утверждает, что большинство белых военачальников, оказавшихся после гражданской войны в Париже, уже в 1920-ые годы попали в сети «незримой паутины», расставленной русским военным атташе во Франции графом Игнатьевым. А.А. Игнатьев перешёл на службу Советам, предварительно сдав всю свою агентуру органам ВЧК-ОГПУ.

     «Генералы Шатилов, Скоблин, Абрамов, Кусонский — лишь несколько звеньев цепи успехов супершпиона графа Игнатьева, генерал-лейтенанта Красной армии (и генерал-майора царской Русской армии),» - заявляет Прянишников.

     На наш взгляд, подобные «обобщения» не только неправомерны, но и идут вразрез с теми общеизвестными, реальными фактами, которые не берётся оспаривать никто из историков и исследователей российской эмиграции.

     В послесловии к книге Прянишникова российский историк Виктор Бортневский отмечал, что: "прямые персональные обвинения в работе на советскую разведку генералов Ф. Ф. Абрамова и П. Н. Шатилова, офицеров Фосса, Закржевского и других не выглядят, на мой взгляд, достоверными, основанными на беспристрастном анализе фактического материала. Очевидно, что сознательная работа на какую-либо разведку и недостаточная бдительность, недооценка противника, служебная халатность, излишняя доверчивость к подчинённым — всё-таки не одно и то же."

     До 1922 года Шатилов официально занимал пост начальника штаба Русской армии, участвовал в переговорах с правительствами К.С.Х.С. и Болгарии о размещении военных беженцев. В 1922—1924 годах он находился в распоряжении Главнокомандующего генерала Врангеля, фактически занимаясь обеспечением его личной безопасности и контрразведкой. Заметим, что после тарана итальянским пароходом яхты «Лукулл», где Главнокомандующий проживал с семьёй в 1921 году, более никаких известных покушений на жизнь Врангеля не было. Врангель с большой осторожностью относился к тем, кто приезжал из СССР и искал контакты с эмигрантами, выдавая себя за представителей неких подпольных организаций, ведущих борьбу против большевиков. По мере сил, он пытался сдерживать неразумный «активизм» Кутепова и его сторонников. Попавшись на «удочку» ОГПУ, они фактически обеспечили проникновение в ряды белой эмиграции большевистских агентов, дали вовлечь себя в «Трест» - провокационную операцию советских спецслужб. Есть историческая версия, подтверждённая исследованиями русских эмигрантов, что П.Н. Шатилов в этот период возглавлял «внутреннюю линию» Врангеля, направленную, прежде всего, на нейтрализацию деятельности А.П. Кутепова. Возможно, лишь благодаря усилиям Шатилова и других верных людей, Врангелю удалось уберечь себя и свое ближайшее окружение от провокаций ОГПУ.

     После создания Русского Общевоинского Союза (1924 год), Врангель назначил Шатилова начальником первого, наиболее многочисленного отдела организации (Франция). Он занимал этот пост вплоть до 1934 года, пока шумиха, поднятая вокруг его имени различными «доброжелателями», не заставила генерала уйти.

     В 1924-28 годах П.Н. Врангель фактически отошёл от дел, подчинившись Великому князю Николаю Николаевичу. Он долгое время проживал в Сербии, где готовил воспоминания и занимался личными делами. Тем временем А.П. Кутепов, которому претили безразличие и аполитичность Врангеля, фактически встал во главе РОВСоюза в Париже. Генералы П.Н. Шатилов, П.А. Кусонский, Ф.Ф. Абрамов и другие высшие чины организации не могли не считаться с ним. Возможно, они оказались в той или иной мере вовлечёнными в сомнительные связи Кутепова с большевистской Россией.

     В 1927 году начальник II отдела РОВС (Берлин) генерал-майор А.А. фон Лампе в своём дневнике отмечал:

     «Шатилов настолько хорошо играл на бирже, что купил себе весьма недурную квартиру, что служит основанием для самых грязных сплетен.» (ГАРФ, Ф.5853, Оп.1, Д.30, Л.32)

     Фон Лампе, знакомый с Шатиловым ещё по службе в Кавказской армии Врангеля, безусловно, не стоял за спиной биржевого игрока, когда ему подвалила удача. Как и любой разведчик, Шатилов близко к себе никого не подпускал. Пользуясь слухами, его прежние знакомые могли поверить и в «чудесное спасение» из Советской России супруги генерала Шатилова, и в реальную работу приближённого Врангелю генерала с органами ВЧК-ОГПУ. Более посвящённые - Кусонский, Абрамов, фон Лампе - могли рассматривать эту «работу», как часть служения Белому Делу. В конце 1920-х годов установление связей с Красной Армией и подготовка внутреннего переворота в России казались врангелевскому окружению вполне реальными и выполнимыми задачами.

     Общепризнанным первооткрывателем «внутренней линии» РОВС считается Б. Прянишников. Он не раз называл себя идейным борцом с провокациями ОГПУ-НКВД, а потому, на наш взгляд, имел все основания искать идейных предателей там, где их, по большому счёту, не было. Слухи, распространяемые со страниц эмигрантской печати, рассказы «очевидцев», домыслы самого автора – частые гости на страницах «Незримой паутины». В этом нет ничего удивительного: автор не называет свою книгу исследованием. Это исторический роман.

     А мы обратимся к архивным документам.

     В период 1930-34 годов возобновляется интенсивная переписка между начальником I отдела Союза П.Н. Шатиловым (Париж) и начальником II отдела А.А. фон Лампе (Берлин). До этого все парижские новости фон Лампе узнавал от своего приятеля генерала П.А. Кусонского, который, не занимая никаких ответственных должностей в РОВСе, состоял при П.Н. Шатилове, исполнял его поручения, активно общался с другими членами организации.

     Версия о том, что П.Н. Шатилов, П.А. Кусонский, А.А. фон Лампе встали во главе новой оппозиции «старому» руководству РОВС в лице Миллера и активно разваливали РОВС изнутри, продолжая «дело Кутепова», не находит практически никакого подтверждения у серьёзных историков. Никто из вышеперечисленных лиц не согласился с предложением Миллера взять на себя дела Кутепова в России, равно как и никто из них не захотел встать во главе самого Союза. В 1930 году Е.К. Миллер последовательно предлагал Шатилову, Кусонскому и фон Лампе принять у него пост главы РОВС. Все трое столь же последовательно отказались от этой ноши. (ГАРФ, Ф.5853. Оп.1. Д. 43. Л.48-49). Если бы Шатилов, действительно, добивался ведущей роли в организации – он мог бы получить её без всяких усилий, «реформировать» РОВС сверху или вовсе закрыть.

     Сама реальность существования «внутренней линии», в том виде, как это представляют себе Прянишников, Клавинг и им подобные «романисты», вызывает глубокие сомнения. Если считать «внутренней линией» Национальный союз нового поколения (НСНП), как этого хотелось бы В. Клавингу, то это утверждение не выдерживает никакой критики! Оно свидетельствует либо о недостаточной осведомлённости автора в этом вопросе, либо вообще является плодом его больного воображения.

     НСНП - легальная молодёжная организация; была основана в 1930 году как Национальный союз русской молодёжи. Согласно уставу, в неё принимались лишь те, кто родился после 1895 года (ни Шатилов, ни Кусонский, ни фон Лампе, а тем более Ф.Ф. Абрамов под этот возрастной ценз совершенно не попадали!) С 1936 года НСНП именовалась Национально-трудовым союзом нового поколения (НТСНП), затем народно-трудовым союзом российских солидаристов (НТС). Основные цели и программные документы организации никак не противоречили целям РОВСа. Никакой «подрывной» деятельности, направленной против «стариков»-генералов солидаристы не вели. Некоторые её члены были связаны с советскими спецслужбами, некоторые попали в расставленные большевистскими агентами провокационные сети, но это вовсе не означает, что основной целью организации стал развал РОВС и похищение генерала Миллера. Во время второй мировой войны НТС был запрещён на оккупированных Германией территориях и перешёл на нелегальное положение, однако продолжал вести активную деятельность одновременно против СССР и гитлеровцев, за интересы будущей России.

     Что же касается реального «противодействия» П.Н. Шатилова престарелому окружению Е.К. Миллера, то, как следует из документов, дело свелось лишь к обоснованной и необоснованной критике бездействия руководства Союза, желаниям реформировать РОВС, дабы «оживить» его деятельность. В начале 1930-х годов в переписке Шатилов-Кусонский-фон Лампе отчётливо звучат эти мотивы. Перед передачей документов в Пражский архив (РЗИА) фон Лампе, вне сомнения, «почистил» свою переписку. Если там и было что-то, говорящее о реальной деятельности «оппозиции», он мог это уничтожить, но остались бы следы. Однако в оставшихся письмах нет ровным счётом ничего, что могло бы натолкнуть исследователя на мысль о реальном «заговоре» и намеренном развале РОВС. Инициатором «оздоровления» верхушки Союза и реорганизации его структуры выступает именно П.Н. Шатилов. Он предлагал сократить ненужных людей, прекратить им выплаты из казны, более экономично организовать работу местных представительств. Кусонский и фон Лампе, в большей мере занятые борьбой с бытом и семейными проблемами, чем «общим делом», более пассивны. Фон Лампе, надо сказать, весьма сдержанно отнёсся к прожектам Шатилова, которые предполагали новое сокращение и без того невеликого финансирования берлинского отдела.

     Летом 1930 года Шатилов несколько раз обращался к фон Лампе с жалобами на «непонимание» Миллера, на безразличие и нежелание Кусонского работать с ним, просил его помочь в получении информации из СССР (если бы Шатилов имел надёжные связи в советской тайной агентуре – зачем ему фон Лампе?). Фон Лампе, со своей стороны, отнёсся к этим «просьбам» осторожно. Ничего конкретного в письмах Шатилова не содержалось, а ответ начальника II отдела был ещё более уклончив. Посетовав на своё тяжёлое материальное положение, он прозрачно намекнул: будут деньги – буду работать, а так – нет! В те годы у фон Лампе не было средств даже на то, чтобы выезжать в Бельгию для свиданий с дочерью, не то чтобы вместе с Шатиловым плести какие-то «заговоры» или интриги против Миллера. Миллер, к слову сказать, возобновил финансирование берлинского представительства сразу после похищения Кутепова (1930 год). По мере сил, глава РОВС оказывал фон Лампе материальную помощь, когда заболела его дочь. А давал Шатилов денег на «разведку» или нет – остаётся неизвестным.

     Известно лишь, что сам предполагаемый агент НКВД Шатилов, после ухода со своего поста начальника I отдела РОВС, подрабатывал таксистом в Париже, как обычный беженец…

     В своё время меня неприятно поразила ссылка Б. Прянишникова на некоего полковника Магденко, который якобы в 1936 году предупреждал членов РОВСоюза о предательстве генерала Скоблина – участника похищения Е.К. Миллера и агента НКВД. В его книге приводится (с чьих-то слов) якобы имевший место разговор полковника Федосеенко с однополчанином корниловского полка подполковником Магденко:

     «Но это не все, — продолжал Магденко. — Вот еще что, Борис. Ты Скоблина хорошо знаешь?» — «Скоблина? Николая Владимировича? Ну, слава богу, конечно». — «Ну так вот, — произнес Магденко многозначительно. — Понял? Будь осторожен! Он уже давно у них».

     Е.К. Миллер и его окружение ещё в 1930 году прекрасно знали о службе подполковника Магденко в советской разведке. Своих связей с большевиками он не скрывал ни от Кутепова, ни от Миллера, ни от Шатилова.

     «Подполковник Магденко, который и сам не отрицает своих старых связей с большевиками, после похищения генерала Кутепова предложил мне свои услуги по разведке в России,» — писал фон Лампе в письме Шатилову от 13.07.1930 г. (ГАРФ, Ф.5853.Оп.1.Д.43, Л.25). По совету Шатилова, фон Лампе отказался от предложения Магденко, о чём также сообщил и генералу Миллеру. В 1933 году Е.К. Миллер официально делал запрос А.А. фон Лампе о проверке некоторых офицеров, в том числе и Магденко, по его архиву и собранным им материалам. Подробности запроса, к сожалению, неизвестны, но фон Лампе ответил, что «сведения неблагополучны». (Письмо А.А. фон Лампе Миллеру; декабрь 1931 года ГАРФ, Ф.5853. Оп.1. Д.46, Л.156-158). В связи с этим вполне логичной выглядит версия современного исследователя Гаспаряна о том, что Скоблин не был агентом НКВД, а его просто «подставил» сам Миллер. Либо весь этот разговор – очередная выдумка автора.

     Поверить, подобно Прянишникову, что вокруг все являются советскими агентами, Е.К. Миллер не смог. Генерал Шатилов, уже после своего ухода с поста начальника I отдела, продолжал активно сотрудничать в РОВС. Он был посредником Миллера в переговорах с генералом Франко об отправке добровольцев на подавление революции в Испании (1936 год). С его подачи было начато формирование Испанского иностранного легиона, в котором воевали бывшие офицеры белых армий.

     Роль Шатилова в деле похищения генерала Миллера косвенно высвечивалась на процессе Плевицкой (1937-38 гг.), но все же доказать его явную связь с красными так и не удалось. Также никем не была доказана или признана вина генерала П.А. Кусонского – непосредственного участника или невольного свидетеля (?) преступления.

     Во время оккупации Франции и Бельгии немцами 23 июня 1941 года генерал Шатилов был арестован гестапо в Париже. Одновременно с ним в Брюсселе был арестован ряд офицеров РОВС, в том числе и генерал Кусонский. По версии того же В. Клавинга, немцы почему-то пытались выбить из генералов подробности похищения Миллера и секреты работы всё той же гипотетической «внутренней линии» РОВС. П.А. Кусонский скончался от побоев в концлагере Брейндонк (Бельгия), а Шатилов пробыл под арестом и следствием десять месяцев, после чего благополучно вышел на свободу:

     «Умный и предусмотрительный Шатилов под документами «Внутренней линии» своей подписи не ставил. Утверждал, что к основанной (якобы?) генералом Кутеповым «Внутренней линии» имел отношение только как начальник 1-го отдела РОВС. Все остальное свалил на других, благо, они были далеко и не всегда в досягаемости гестапо. Некоторые генералы РОВС хлопотали об освобождении Шатилова. Гестапо не до конца разобралось в сложных делах «Внутренней линии» и отпустило Шатилова на свободу. И, как писала журналист Видокк в парижской газете «О Пилори», Шатилов был «отмыт от каких-либо подозрений».

     Всё это выглядит, по меньшей мере, странно. Непонятно: какими документами этой якобы существовавшей «внутренней линии» могли располагать сотрудники гестапо? Если бы миру был явлен хоть один такой бесспорный «документ», вся историография отечественной эмиграции развивалась бы сегодня по иному сценарию. Далее, возникает вопрос: почему фашисты забили насмерть Кусонского, но выпустили Шатилова? Обременённый многочисленной семьёй, шестидесятилетний генерал Кусонский вряд ли стал бы геройствовать на допросах в гестапо. Кроме того, он никак не «тянул» на самостоятельную фигуру, лишь на «пешку» в чьей-либо игре. Шатилов в этом плане выглядел куда перспективнее.

     Под неопределённой формулой «некоторые генералы», приведённой в данном отрывке, скрываются ни кто иные, как председатель РОВС А.П. Архангельский и руководитель ОРВС в Берлине А.А. фон Лампе. Здесь следует уточнить, что в их весьма интенсивной переписке за 1941 год, посвящённой вопросу освобождения вчерашних соратников, речь идёт в основном об освобождении П.А. Кусонского. О судьбе Шатилова упоминается лишь однажды, когда фон Лампе говорит в письме от 24.08.41 о своей беседе с Ю. С. Жеребковым – руководителем Русского представительного комитета. Жеребков, занимаясь делами эмигрантов-военнопленных во Франции, встречался с русскими офицерами, арестованными в Париже. О Шатилове он сказал, что тот «не теряет бодрости» и обнадёжил фон Лампе обещанием о скором освобождении всех арестантов (ГАРФ, Ф.5853, Оп.1, Д.69, Л.142). Характерно, что поручительства перед немецкой политической полицией фон Лампе писал только за Кусонского. В сохранившемся прошении генералу фон Филькенхаузену (от него зависело освобождение арестованных офицеров) нет ни слова о П.Н. Шатилове и ни одной просьбы о его освобождении. Лишь после гибели П.А. Кусонского фон Лампе посылал в соответствующие учреждения запросы о судьбе Шатилова, но ответа не получил. Возможно, руководители РОВС (Бельгия, Архангельский) и ОРВС (Германия, фон Лампе) не считали, что их заступничество может как-то пригодиться П.Н. Шатилову. Этот человек и сам умел за себя постоять.

     Арестованный гестапо в 1942 году агент НКВД С.Н. Третьяков (Иванов), пособник Скоблина в похищении Миллера, также в своих заведомо лживых показаниях предпочёл свалить всю вину на Кусонского, оставив Скоблина и Шатилова в тени. Чекисты «своих» не сдают?.. А может быть, П.Н. Шатилов, действительно, оказался умнее и изворотливее своих преследователей? Потому и сумел обыграть всех, остаться в живых и «отмыться» от ложных обвинений…

     После освобождения из гестапо генерал П.Н. Шатилов не принимал никакого деятельного участия в жизни эмиграции. Лишь после окончания Второй мировой войны он вновь завоевал авторитет в русской диаспоре, поселился в Париже, занимался созданием мемориальных обществ, уделял большое внимание музею Лейб-гвардии Казачьего полка в Курбевуа, был почётным членом РОВС. Его «реабилитации» способствовал последний председатель Союза генерал-майор А.А. фон Лампе, который до конца жизни сохранял верность памяти П.Н. Врангеля.

     П.Н. Шатилов умер от рака крови 5 мая 1962 года, похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа.

     После его смерти любители исторических сенсаций, вроде Б. Прянишникова, а также ревнители «чистоты» белых рядов по-прежнему пытались найти ответы на интересующие их вопросы о «второй» жизни Шатилова. С этими вопросами они обращались к последнему живому «свидетелю» - председателю РОВС А.А. фон Лампе, но ему то ли не хотелось раскрывать общих тайн, уже ставших историей, то ли просто нечего было ответить.

     П.Н. Шатилов оставил обширные воспоминания, которые ещё при жизни передал в Колумбийский университет (США) без права публикации до начала XXI века. В 2010 году журнал «Родина» начал публикацию отрывков из этих воспоминаний. Возможно, что некоторые ответы будут найдены именно там.

Елена Широкова

Использованы материалы:

ГАРФ. Ф.5853. «Генерал-майор А.А. фон Лампе»

Клавинг В. Гражданская война в России: Белые армии. Военно-историческая библиотека. М., 2003;

Прянишников Б. Незримая паутина. - М., 1998;

Цурганов Ю. белоэмигранты и Вторая мировая война. Попытка реванша.1939-1945.- М.: ЗАО Центрополиграф, 2010.

Материалы сайта Белая гвардия