Иван Степанович Конев

И.С. Конев, 1926

Маршал, дважды Герой Советского Союза Иван Степанович Конев родился 28 декабря 1897 года (16 декабря по старому стилю) в в деревне Лодейно Вятской губернии (ныне Подосиновский район Кировской области), в бедной крестьянской семье. Окончил трехклассную школу, земское училище, затем работал на лесосплаве, помогая отцовскому хозяйству. В 1916 году был призван на военную службу: находился в запасном полку в Моршанске, затем на учебе в тяжелой арт-бригаде в Москве, где был произведен в младшие унтер-офицеры. Воевал на Юго-Западном фронте.

После демобилизации в 1918 году Конев вступил в РКП(б), был избран членом Исполкома и назначен уездным военным комиссаром; участвовал в подавлении эсеровского мятежа. Во время гражданской войны добровольцем ушел на фронт, сражался против войск А.В. Колчака, Г.М. Семенова, японских оккупантов; был комиссаром бронепоезда, стрелковой бригады, дивизии, проявив незаурядные военные способности и храбрость. В 1921 году, будучи делегатом Х съезда РКП(б), принимал участие в подавлении кронштадтского мятежа.

В 1934 году Конев окончил Военную академию им. Фрунзе, затем командовал войсками Забайкальского и Северо-Кавказского военных округов. В Великую Отечественную войну командовал армией, войсками Западного, Калининского, Северо-Западного, Степного, 2-го и 1-го Украинского фронтов. Участник обороны Москвы, Курской битвы, Корсунь-Шевченковской и Сандомирской операций, битвы за Берлин и освобождения Праги. В 1944 году Коневу было присвоено звание Маршала Советского Союза.

И.С. Конев был одним из самых выдающихся командующих и постоянным конкурентом Г.К. Жукова, у которого оспаривал славу величайшего полководца. Во время штурма Берлина город должен был взять Конев, но это право было передано Жукову, хотя это и принесло значительно большие потери. По мнению большинства военных историков, Конев считается одним из самых талантливых полководцев Советской армии.

Мемуары и очерки Ивана Степановича Конева содержат важную информацию о военном времени, встречах со Сталиным, с военачальниками, интересные наблюдения.

Конев вспоминал, что в начале войны Сталин не просто растерялся, а именно струсил — «он почувствовал: ответственность на нем». Следующий приступ растерянности и отчаяния у Сталина наступил «в критические дни октября — в этот момент он подумал о себе, как о Павлове и иже с ним, что его могут считать предателем родины, на него могут поднять руку...»

И все же сильнее всего растерянность у Сталина проявилась 7 октября 1941 г., когда он в присутствии Г.К. Жукова давал Берии задание найти способ снова пойти на сговор с Гитлером за счет определенных территориальных уступок. Гитлер отклонил новый сговор, поскольку ожидал скорого падения Москвы.

В середине октября, когда среди части москвичей началась паника, Сталин в общем-то смирился с критической ситуацией. Более того, по свидетельству Микояна, мог внешне казаться спокойным. Но хотя он откладывал свой отъезд из Москвы «на завтра», в Центральном аэропорту его все же постоянно ждал специальный самолет. Увы, и в эти критические дни Сталин успел отдать ряд преступных приказов. В их числе были, например, такие:

«В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД — т. Берии и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию)». Спрашивается: как бы жили несколько миллионов москвичей, если бы все это было взорвано? Сталинское окружение об этом не думало.

Кроме того, в ночь с 15 на 16 октября было приказано эвакуировать центральный аппарат НКВД в Куйбышев. Часть арестованных также была направлена в Куйбышев, но все же, по словам Жукова, на Лубянке оставалось около трехсот высших военачальников. И так как не было средств для их эвакуации, всех их расстреляли. Между тем на боевых участках под Москвой в это время полками командовали лейтенанты...

Интересно мнение Конева по совершенно иному вопросу, непосредственно связанному с обороноспособностью страны. Полковник Генерального штаба А. Жариков вспоминает: «Помогая маршалу И.С. Коневу в работе над мемуарами, я поинтересовался, бывал ли он на ядерном полигоне?

«Мне там делать нечего, — ответил Иван Степанович, — это дело Курчатова и Сахарова. Но запомните: когда-нибудь люди проклянут всех, кто изобретал и испытывал атомное оружие на целине. Там же хлеб! Но им-то что? Берия с Малышевым, ответственные за взрывы, на чистеньких перинах с бабами спали в Москве. А каждый взрыв бомбы — это не только распространение заразы на целине, но и вред всей планете. Вы думаете, почему участились землетрясения, ураганы, наводнения, не говоря уже о том, что люди мрут, как мухи? Я предлагал в свое время: практикуйтесь на макетах, испытывайте конструкцию бомбы при обычном взрывчатом веществе. А когда потребуется, в чем я сомневаюсь, можно и атомный заряд заложить... А вы там спектакли на весь мир устраиваете. Страх нагоняете. Кто придумал учение войск с применением атомной бомбы? Без ЧП не обошлось. Вы знаете, что там некоторые генералы и офицеры подзаразились, гражданские люди пострадали? А толк? Уже нет в армии тех солдат, которые принимали участие в учении, и генералов нет. Одни уволены, другие поумирали. Кому же этот опыт нужен? Тогда давайте каждый год проводить такие учения.»

О самом Коневе написано много, его имя часто встречается в военных мемуарах. Вот, например, что пишет о нем главный маршал авиации А.Е. Голованов:

«Нелегко дался ему начальный период войны, а вернее, первые год-полтора... И все-таки не сломали его имевшие место неудачи, его стремление воевать было огромно. Совершенствуя и совершенствуя свой полководческий талант, он добился того, что овладел управлением вверенных ему войск в такой степени, что стал проводить по плану Ставки Верховного Главнокомандования смелые, решительные, успешные операции на окружение крупных сил врага, их пленение или уничтожение. Характер у маршала Конева был прямой, дипломатией заниматься, прямо надо сказать, он не умел. Комиссар еще со времен Гражданской войны, он привык общаться с солдатскими массами. В войсках его звали солдатским маршалом. Он мог вносить и вносил Верховному немало различных предложений и отстаивал свою точку зрения по ним. Был смел и решителен, отправляясь подчас непосредственно в батальоны и роты для личного руководства боем, оставляя штаб фронта, а следовательно, и управление войсками. После внушения со стороны И.В. Сталина о недопустимости подобных явлений, послушался его и такие выезды в дальнейшем прекратил, оставшись, однако, при своем мнении.

Осенью 1942 года в моем присутствии, в разговоре с Верховным, он поставил вопрос о ликвидации института комиссаров в Красной Армии, мотивируя это тем, что этот институт сейчас не нужен. Главное, что сейчас нужно в армии это единоначалие, доказывал он...

— Нужно, чтобы командир отвечал за все состояние своей части... Командный состав доказал свою преданность Родине, и он не нуждается в дополнительном контроле. Я скажу больше, наличие института комиссаров есть элемент недоверия нашим командным кадрам, — заключил он.

Решением Политбюро институт комиссаров был упразднен. Что касается личного отношения Сталина к Ивану Степановичу Коневу, то могу сказать, что отзывался он о нем всегда положительно, хотя и указывал ему и на его недостатки».

В 1945-1946 гг. И.С. Конев был главнокомандующим Центральной группой войск, в 1946-1950 и 1955—1956 гг. — главнокомандующим Сухопутными войсками; с 1956 г. — 1-м заместителем министра обороны и, одновременно, в 1955-1960 гг. — главнокомандующим Объединенными вооруженными силами государств Варшавского договора.

Награжден орденом «Победа», семью орденами Ленина, орденом Октябрьской революции, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Суворова I степени, двумя орденами Кутузова I степени, Красной Звезды.

И.С. Конев умер 21 мая 1973 года и был похоронен на Красной площади у Кремлёвской стены.